Книга Город Солнца. Голос крови  - Евгений Рудашевский

– Что? – не поняла Аня. Решила пока разложить на письменном столе рисунки Шустова.

– С торта. Безе с фруктовым ассорти. Манго, бананы и питайя… О, я бы сейчас не отказался от фрукта дракона. Интересно, он в Перу продаётся?

– Мы его ели на твой день рождения в Коломбо, – вспомнила Аня.

– После Канди я вернулся в этот ресторан и заказал точно такой же. Вы уже ехали в аэропорт, а я пил чай с тортом.

– Ты серьёзно? – Аня отвлеклась от рисунков и следила за братом. Он впервые открыто заговорил о том, что с ним происходило после их расставания в Коломбо.

– А когда в ресторан приехал Егоров, предложил ему кусочек. И он согласился.

– Очень мило, – отозвался Максим, теперь не стеснявшийся вываливать книги из шкафа на пол.

– Так вот, я хотел начать свою книгу с того эпизода. Но теперь-то у меня есть эпизод получше. Представь: перуанские трущобы, крики безумной женщины и ты, выламывающий крышку сливного бачка в пахнущем канализацией туалете. Как тебе? – Дима оставил в покое радиатор. Так и не снял с него кожух.

Максим не ответил. Должно быть, как и Аня, рассчитывал, что Дима расскажет о Егорове, ведь они провели вместе несколько дней. Илья Абрамович вполне мог вскользь упомянуть что-нибудь важное или хотя бы намекнуть, как им удалось найти маму Максима. Аня с дрожью вспомнила фотографии Екатерины Васильевны, которые Макс сжёг ещё в Хундере. Сама, получив такие снимки родителей и узнав о грозящей им опасности, Аня бы точно не смогла упорствовать в поисках – давно бы отдала Скоробогатову и статуэтку Инти-Виракочи, и ещё не решённую головоломку. Даже палантин отдала бы в придачу, хотя тот едва ли заинтересовал бы Аркадия Ивановича. Ну что ж, подарил бы Лизе.

– Как считаешь, загадку с рисунками придумал твой папа или Дельгадо? – спросил Дима, когда они втроём подошли к письменному столу.

– Это меня интересует в последнюю очередь, – выдавил Максим, а потом уже мягче добавил: – Наверное, отец. Ему весь мир представлялся подземным храмом Ауровиля. Он из своих подсказок тоже выстроил лабиринт. Надеялся, что маме понравится блуждать по его коридорам и биться о стены тупиков.

– Да уж… – Дима утомлённо посмотрел на разложенные листки. К ним добавилась и маска Ямараджи, которую Аня сняла с крючка.

Четыре рисунка. Четыре ошибки. Деревянная маска. И больше ничего.

– Формально ошибки тут три, – размышлял Дима. – На четвёртом рисунке скорее инородный предмет.

– Инородный для других, а для нас знакомый и понятный, – поправил Максим.

– Да. Но в остальном тут ошибок нет. Снег идти может. Два индейца нести разряженную мумию могут. Но что это, чёрт возьми, значит?

Кажется, они проделали с рисунками Шустова всё, на что хватило фантазии. Вспомнив о страшных лицах на стеле Раймонди, которые смотрелись одинаково законченными как сверху вниз, так и снизу вверх, Максим переворачивал рисунки отца, тщился с разных ракурсов найти что-то необычное. Выкладывал листки в новой последовательности, пробовал их соединить. Разрéзал оригинал на четыре квадрата – когда бумага высохла, тёмно-коричневые линии поблекли, но остались различимыми, – и попытался наложить их один на другой, а потом просветил лампой. Думал, что увидит какой-то особый узор или надпись. Злился на собственную беспомощность. Под конец чуть не смял рисунки в кулаках.

– По-моему, мы всё усложняем, – Дима отстранился от стола. – Сам подумай, у загадок Сергея Владимировича прежде были очевидные разгадки. Он спрятал свои тайны от чужих людей, но в действительности добраться до них было просто. Надень маску Ямараджи – увидишь скиталу. Сними глобус с подставки – он начнёт крутиться. Приложи подставку к углублению в стене – откроется тайник. Опусти карту в воду – проявится изображение.

– И что? – Максим дёрнул плечами.

– Значит, мы смотрим не туда, хотя все карты у нас на руках. Что, если рисунок с Ямараджей и снегопадом – это карта… Нет, не карта – инструкция! И тут указано, что делать. А ошибки на других рисунках показывают, что картошку, мать и амбар нужно игнорировать. Они неправильные. Лишние.

– Звучит логично, – признался Максим. – Только нас это ни к чему не приводит. Хорошо, инструкция. И что? Как её понять?

– А если тут как с глобусом? – Неожиданная догадка испугала, а затем вдохновила Аню.

– О чём ты?

– София сказала, тут четыре разных месяца. Точнее, три. Март, июнь, ноябрь. Ребёнка можно условно считать началом, то есть январём. Это даёт правильный порядок.

– Предположим, – Максим позволил Ане взять со стола листки.

Теперь и Дима заинтересовался её словами.

– Остаётся наложить рисунки на какую-нибудь карту. Например, на карту Перу. И в прорези глаз мы увидим какое-то особое место. Или буквы, из которых сложится новое название, как в случае с Ауровилем… – Едва произнеся последние слова вслух, Аня сразу разуверилась в своей догадке, а ведь в первое мгновение она показалась вполне допустимой.

– О господи, – Дима, разочарованный, отошёл от стола. – Ань, я же сказал: простое решение! Простое! А не вот это вот – положи на какую-то неведомо какую карту, сделай прорези в глазах, потом подсчитай буквы…

– Прости. Думала помочь.

– Помогла. Развеселила.

Все окончательно пали духом. Аня с Димой без толку расхаживали по комнате, и только Максим не сдавался, продолжал одержимо повторять то, что уже много раз делал раньше: осматривать книги, пустые чемоданы и письменный стол.

Спохватившись, Дима достал из рюкзака магнит, который ещё вчера выломал из детской игрушки – пластиковой удочки с набором таких же пластиковых рыбок. Нарочно купил её ради магнита, а теперь принялся водить им по стенам в надежде отыскать очередной геркон. Посмеивался, что и квартира Дельгадо сгорит. Не сгорела. И никакой тайник, как это случилось в Ауровиле, не открылся. Дима, отложив магнит, взялся простукивать стены и уговорил Максима отковырять ножом несколько голубеньких плиток возле двери. Сказал, что его с самого начала интересовала эта стена – единственная во всей квартире покрытая плиткой. Ничего, пусто. Опять тупик.

В конце концов Аня с Димой сели на ковёр возле стола и теперь наблюдали, как Максим ворошит разбросанные книги. Найдя среди них пульт от кондиционера – прежде он лежал на книжной полке, – замер. Стоял так почти минуту, прежде чем сказать:

– Ты говорил, что четвёртая картинка может быть инструкцией.

– Может, – кивнул Дима. – И я понял её значение. На рисунке три человека, и нас трое. Значит, будем тут торчать, пока кого-то из нас не вынесут вперёд ногами. Как тебе такое объяснение?

– Ямараджа на картинке, предположим, указывает на кабинет. То есть сама картинка – это комната, в которой мы находимся, – всё так же медленно произнёс Максим.

– И что?

– И в ней идёт снег.